От Иоанна | 20 глава

НЕДОУМЕВАЮЩАЯ ЛЮБОВЬ (Ин 20:1−10)

Никто не любил Иисуса так, как Мария Магдалина. Он сделал для нее что-то такое, чего никто другой не мог сделать, и она не могла этого забыть. Предание говорит, что у Марии была дурная репутация, но Иисус восстановил ее, простил и очистил.

По обычаю Палестины умерших посещали в течении трех дней после погребения. Люди верили, что дух усопшего витал вблизи погребения три дня, а потом удалялся, потому что тело становилось неузнаваемым от процесса разложения. Друзья Иисуса не могли прийти ко гробу на другой день, потому что была суббота. Совершать путешествия в субботу было нарушением закона.

Мария пришла ко гробу не в субботу, а в первый день недели, то есть в воскресенье. Она пришла весьма рано, в четвертую стражу, в промежуток между 3 и 6 часами утра. Время было предрассветное, но Мария не выдержала и пришла в сад ко гробу.

Придя, она удивилась и поразилась тому, что там увидела. Гробницы в те далекие времена не имели дверей, но перед входом в нее была выемка в земле, и по ней прикатывали камень, подобный громадному колесу и приваливали его к отверстию гробницы. Кроме того, как говорит Матфей, начальники приставили стражу и приложили ко гробу печать, чтобы никто не посмел притронуться к камню (Мф 27:66). Мария весьма удивилась, когда увидела, что камень отвален. Две вещи могли прийти ей в голову: она могла подумать, что иудеи унесли тело Господа, чтобы еще как-то надругаться над ним, не удовлетворившись мучениями Креста, или что воры похитили тело в поисках добычи.

Мария поняла, что здесь что-то такое, с чем она не может справиться сама, и она возвратилась в город, чтобы отыскать Петра и Иоанна. Мария была одной из тех редких личностей, которые могут любить и верить даже, когда ничего не понимают. Но именно такая любовь и такая вера, в конечном счете, достигают славы.

ВЕЛИКОЕ ОТКРЫТИЕ (Ин 20:1−10 (продолжение))

Что особенно трогает нас в этой истории, так это то, что Петр все еще остается признанным старшим из апостолов. К нему побежала Мария. Несмотря на отречение от Христа (такая весть должна была быстро разлететься), Петр все еще был главным. Мы часто говорим о срыве Петра, но должно было быть что-то выдающееся в человеке, который мог смотреть в глаза ближним после своего бегства. Что-то должно было быть в человеке, которого другие готовы были оставить своим вождем и после такого крушения. Пусть же его мимолетная слабость не заслонит в наших глазах нравственной силы Петра, и того факта, что он был рожден вождем.

Итак, Мария побежала к Петру и Иоанну, и как только они узнали от нее, в чем дело, они отправились ко гробу. Они не пошли, а побежали туда. Иоанн же, который был, по-видимому, моложе Петра, поскольку дожил до конца столетия, опередил Петра и прибежал ко гробу первым. Он заглянул внутрь, но дальше не пошел. Петр же со свойственной ему импульсивностью, вошел во гроб и был сильно удивлен тому, что там увидел. Пока Петр удивлялся, Иоанн начал кое-что соображать: если грабители унесли тело Иисуса, почему они оставили погребальное одеяние и платок, которым была обернута его голова?

Рассуждая так про себя, Иоанн обратил внимание еще на одно обстоятельство: вещи лежали не в беспорядке, а так, как будто бы их вообще никто не трогал, с теми же складками, какие должны быть, когда в них завернуто тело. По-гречески так именно и говорится, что вещи лежали нетронутыми и платок лежал сложенный отдельно. Суть этого подробного описания этой картины в том, что пелены и платок лежали так, как будто бы Иисус из них испарился. Иоанн вдруг сообразил, в чем тут дело, и уверовал, не потому что читал что-то об этом в Писании, а потому что увидел все сам воочию.

Любовь играет в этой истории исключительную роль. Мария, которая так сильно любила Господа, пришла ко гробу первой; Иоанн, любимый ученик Господа и тоже крепко любивший Его, первым уверовал в Его Воскресение. Несомненно, это навсегда осталось его самым радостным переживанием. Ведь он был первым человеком, который понял и поверил. Любовь открыла ему глаза на признаки Воскресения и сердце для воспринятия его. Иоанн посмотрел, понял и поверил.

Здесь мы также находим один великий жизненный принцип. Мы не можем толковать мысли другого человека, если мы не близки к нему всем существом сердечно. Например, когда дирижер плохо знаком внутренне с произведением композитора, он не может передать его чувства посредством оркестра. Любовь самый лучший толкователь. Любовь постигает истину, пока разум блуждает в темноте неуверенности. Любовь познает значение вещей, пока исследование все еще слепо к нему.

Один молодой художник принес к Доре портрет Христа, написанный им, чтобы тот дал ему оценку. Доре медлил с ответом, но, наконец, произнес только одну фразу: «Вы не любите Его, иначе вы изобразили бы Его гораздо лучше». Мы не можем ни любить Иисуса, ни помогать другим понимать Его, пока мы не отдаем Ему наши сердца.

ВЕЛИКОЕ ОПОЗНАНИЕ (Ин 20:11−18)

Кто-то назвал это событие величайшим признанием во всей литературе. Марии Магдалине принадлежит честь быть первой, увидевшей Воскресшего Христа.

Все эти действия пронизаны любовью. Она возвратилась ко гробу. Затем она отправилась известить Петра и Иоанна, а потом, вероятно, отстала от них, когда они поспешили ко гробу. Немного позже, когда она опять пришла туда, их уже не было там. Итак, она стояла там и плакала. Нет надобности искать каких-то сокровенных причин, почему Мария не узнала Иисуса. Самый простой и яркий факт дает нам объяснение: она не рассмотрела Его сквозь слезы.

Ее разговор с Тем, Кого она приняла за садовника, показывает о ее любви к Иисусу: «Господин, если ты вынес Его, скажи мне, где ты положил Его, и Я возьму Его». Она не упомянула имени Иисуса. Она думала, что каждый должен знать о Ком она говорит. Ее мысли были так заняты Им, что для нее не существовало больше никого в целом мире.

«Я возьму Его». Как она своими женскими силами могла бы сделать это? Собиралась ли она действительно взять Его? Куда она думала отнести Его? Она даже не размышляла об этих трудностях. Ее единственным желанием было выплакать свою любовь над Иисусом. Как только она окончила свой разговор с Тем, Которого приняла за садовника, она снова повернулась ко гробу, повернувшись, таким образом, спиной к Иисусу. И тогда услышала единственное слово: «Мария!» и она ответила: «Раввуни» (Раввуни — это арамейская форма слова раввин — учитель, господин; между ними нет разницы).

Итак, мы видим, было две простые и глубокие причины, почему Мария не сразу узнала Иисуса.

1. Она не могла узнать Его из-за своих слез. Они ослепили ей глаза и она не могла видеть. Когда мы теряем дорого человека, боль поднимается в нашем сердце и слезы застилают наши глаза. Но мы должны помнить, что в такое время наши слезы эгоистичны, потому что мы плачем о нашем одиночестве, утрате, опустошении, то есть о самих себе. Мы не можем плакать о том, что кто-то ушел, чтобы стать гостем Бога. Мы о себе плачем. И это естественно и неизбежно. Но в то же самое время мы не должны позволять нашим слезам ослеплять нас так, чтобы мы уже не видели славы небес и вечной жизни. Слезы должны быть, но через них мы должны видеть славу.

2. Мария не узнала Иисуса, потому что больше старалась смотреть в другом направлении. Она не могла оторвать глаз от гроба и поэтому была спиной к Иисусу. И это тоже очень похоже на нас. В таких случаях наши глаза тоже прикованы к сырой земле могилы; но нам нужно оторвать наш взгляд от нее. Не там наши любимые, хотя их изношенные тела могут быть и там, но сам человек, его истинная сущность, находится на небесах в общении с Иисусом, лицом к лицу со славой Бога.

Когда приходит горе, мы не должны позволять слезам закрывать небесную славу, и не будем приковывать взгляда к земле настолько, чтобы забыть небо. Один пастор рассказывает, как ему однажды пришлось проводить похоронное собрание для людей, которые не имели ни христианской веры, ни христианской связи: «Когда служба окончилась, одна молодая женщина посмотрела в могилу и с надрывом произнесла: «Прощай, отец!» Это конец для тех, которые не имеют христианской надежды». Для нас же это только «до свидания, до встречи с Богом!» В буквальном смысле: «до скорой встречи».

РАСПРОСТРАНЕНИЕ БЛАГОЙ ВЕСТИ (Ин 20:11−18 (продолжение))

В данном отрывке есть одно весьма трудное место. После того, как Мария встретила и узнала Иисуса, Он сказал ей: «Не прикасайся ко Мне, ибо Я еще не восшел к Отцу Моему». Но спустя всего несколько стихов, мы видим, что Иисус приглашает Фому прикасаться к Нему (Ин 20:27). В Евангелии от Луки мы находим, что Иисус приглашает учеников рассмотреть Его: «Посмотрите на руки Мои и ноги Мои; это Я Сам, осяжите Меня и рассмотрите, ибо дух плоти и костей не имеет, как видите у Меня» (Лк 24:39). У Матфея читаем, что ученики при встрече с Иисусом «ухватились за ноги Его и поклонились Ему» (Мф 28:9). У Иоанна же даже сам оборот речи труднее. У него Иисус говорит: «Не прикасайся ко Мне, ибо Я еще не восшел к Отцу Моему», как будто бы к Нему можно будет прикасаться, когда Он взойдет к Отцу. Ни одно объяснение этого места не удовлетворяет вполне:

1. Всему этому делу придают духовное значение, и говорят, что по-настоящему к Иисусу можно прикоснуться только после Его Вознесения, и что не физическое прикосновение важно, не касание руки к руке, но контакт посредством веры с воскресшим и вечно живым Господом. Это несомненно верно и дорого, но нам кажется, что не об этом говорит данный отрывок.

2. Говорят также, что греческий перевод с арамейского допустил ошибку. Иисус, конечно, говорил по-арамейски; Иоанн передает нам слова Христа в греческом переводе оригинального арамейского. Поэтому предполагают, что на самом деле Иисус сказал: «Не прикасайся ко Мне, но прежде, чем Я взойду к Отцу Моему, пойди и расскажи братьям». То есть, иными словами: «Не трать теперь времени на поклонение Мне в радости твоего открытия, но пойди и поделись твоей радостью с остальными учениками». «Весьма возможно, что это и есть правильное объяснение. В греческом языке повелительное наклонение в настоящем времени и в строгом смысле должно означать: «Перестань трогать Меня», то есть: «Не держись за Меня сама, потому что Я скоро уйду к Отцу, и хочу видеться с Моими учениками как можно чаще до Моего Вознесения. Пойди и расскажи им про твою и Мою радость, чтобы ни одной минуты Моего земного пребывания не прошло даром». Это имеет смысл и именно так и поступила Мария.

3. Но есть еще одна возможность. В остальных трех Евангелиях подчеркивается испуг у тех, которые Его внезапно узнавали. В Мф 28:10 Иисус говорит: «Не бойтесь». У Мк 16:8 говорится: «Их объял трепет и ужас, и никому ничего не сказали, потому, что боялись». В повествовании Иоанна, как видно, нет этого благоговейного страха. Иногда переписчики делали ошибки при переписке манускриптов, потому что их было не легко разобрать. Некоторые богословы думают, что Иоанн не написал ме аптоу — «не прикасайся ко Мне», но ме птооу — «не бойся». (Глагол птоеин означает трепетать от страха). В таком случае Иисус сказал Марии: «Не бойся, Я еще не восшел к Отцу Моему, Я все еще здесь с тобою».

Ни одно объяснение не является вполне удовлетворительным и исчерпывающим, но второе из трех упомянутых нами объяснений, пожалуй, самое подходящее и вероятное.

Но как бы то ни было, Иисус послал Марию к ученикам, чтобы она рассказала им о том, что то, о чем Он им не раз говорил, скоро исполнится, и Он возвратится к Его Отцу. Мария побежала и сообщила им радостную новость: «Я видела Господа!»

В этой вести Марии сокрыта самая суть христианства, потому что христианин тот, который может сказать: «Я видел Господа». Христианство не есть знание об Иисусе, но знание Иисуса. Оно не значит спорить о Нем, но значит встретиться с Ним. Оно означает уверенность в том, что Иисус жив.

ХРИСТОВО ПОРУЧЕНИЕ (Ин 20:19−23)

Весьма вероятно, что ученики продолжали собираться в той горнице, в которой провели последнюю вечерю со Христом. Но теперь они собирались там в страхе. Они знали о ядовитой озлобленности иудеев, которым удалось достигнуть смерти Иисуса, и которые теперь могут устремиться на них. Поэтому они собирались в страхе и трепете, прислушиваясь к каждому шагу снаружи и к каждому стуку в дверь, боясь, что вот-вот посланники Синедриона придут арестовать их тоже. И когда они сидели так однажды, Иисус вдруг стал посреди них и произнес самое обычное приветствие: «Мир вам». Это значит гораздо больше, чем: «Будьте в покое от всех трудностей», а значит: «Пусть будет вам от Бога все доброе». После этого приветствия Иисус дал ученикам поручение, которое Церковь не должна никогда забывать:

1. Он сказал, что как Бог послал Его, так и Он посылает их. Уэсткотт назвал это «Хартией Церкви». Это значит следующее:

а) Это значит, что Иисус Христос нуждается в Церкви, которую апостол Павел называет «Телом Христовым» (Еф 1:23; 1Кор 12:12). Иисус пришел с вестью ко всем людям, и теперь возвращается обратно к Отцу. И Его послание никогда не достигнет всех людей, если его не понесет Церковь. Она имеет уста возвещать слова Иисуса; ноги — исполнять Его поручения; руки — исполнять Его труд. Благая весть была поручена Церкви. Церковь исполняет труд прославления Спасителя во всем мире.

б) Это значит, что Церковь нуждается в Иисусе. Чтобы быть Посланным, нужно, чтобы был Пославший, дающий силы и авторитет посланию и к Кому можно обратиться за помощью. Без Иисуса Церковь не имеет послания, не имеет силы, не имеет света и защиты. Церковь нуждается в Иисусе.

в) Поручение Иисуса Церкви поставлено наравне с поручением Отца Иисусу. Но никто, читающий это четвертое Евангелие, не может не видеть, что отношения между Иисусом и Богом-Отцом основаны на совершенной покорности, смирении и любви Иисуса. Иисус мог только потому быть совершенным посланником Бога, что имел вот это совершенное послушание и совершенную любовь. Потому и Церковь годится быть посланницей Иисуса и орудием в Его руках только в том случае, если будет вполне послушна Ему и будет пребывать в совершенной любви к Нему. Церковь никогда не должна распространять свои собственные идеи, но она обязана распространять только учение Христа — Его благую весть. Она не должна следовать человеческим уставам, но должна исполнять волю Христа. Церковь терпит урон, когда пытается разрешать свои проблемы собственными силами и мудростью, не принимая в расчёт воли и руководства Иисуса Христа.

2. Иисус дунул на Своих учеников и дал им Духа Святого. Нет сомнения, что в этом есть напоминание о сотворении человека: «И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою» (Быт 2:7). Это похоже и на то, что видел Иезекииль на поле, полном мертвых, сухих костей, и слышал слова Господа: «От четырех ветров приди, дух, и дохни на этих убитых и они оживут» (Иез 37:9). Пришествие Духа Святого подобно новому творению, подобно пробуждению жизни от смерти. Когда Дух Святой исполняет Церковь, она возрождается для исполнения своего дела.

3. Иисус сказал ученикам: «Кому простите грехи, тому простятся, на ком оставите, на том останутся» (Ин 20:23). К истинному значению этих слов мы должны быть особенно внимательны, дабы понять его правильно. Одно ясно: ни один человек не может прощать грехи другого. Но и другое совершенно очевидно — Церковь имеет великую привилегию: передать людям Божию весть прощения. Допустим, кто-то принес нам какую-то весть от другого человека. Наша оценка этого сообщения будет зависеть от степени знакомства его с тем лицом. Если кто-то берется толковать для нас чьи-то мысли, мы знаем, что ценность его интерпретации зависит от его близости к тому, кого он толкует.

Апостолы имели наивысшее право возвещать слово Христа в мир, потому что они лучше знали Его. Если они видели искреннее раскаяние человека, они могли возвестить ему с полной уверенностью о совершенном прощении, дарованном ему Христом. С другой стороны, если они видели, что кто-то не имеет раскаяния в своем сердце и спекулирует на любви и благодати Божией, они говорили тому, что пока его сердце не изменится, нет для него прощения. Эта фраза не означает, что когда-то право прощать грехи было доверено одному человеку, или группе людей, но она означает, что право возвещать прощение было дано апостолам, а потом и всем ученикам Иисуса Христа, равно как и право предупреждать о том, что прощение не дается не раскаявшимся во грехах. Эта фраза говорит об обязанности Церкви возвещать прощение кающимся и предупреждать некающихся о том, что они лишают себя милости Божией.

СОМНЕВАЮЩИЙСЯ УБЕЖДЕН (Ин 20:24−29)

Крест не был для Фомы неожиданностью. Когда Иисус сказал, что он направляется в Вифанию после того, как пришло известие, что Лазарь болен, Фома сказал: «Пойдем и мы умрем с Ним (Ин 11:16). Фома не был трусливым, но был природным пессимистом. Нет никакого сомнения в том, что он любил Иисуса и был готов идти с Ним в Иерусалим и умереть там с Ним, когда другие апостолы колебались и боялись. Случилось то, чего он ожидал, но когда случилось, он был потрясен настолько, что не мог смотреть людям в глаза, и уединился где-то со своим горем.

Король Георг Пятый говорил, что одним из его правил жизни было следующее: «Если я должен страдать, дайте мне страдать, как хорошо тренированному животному — в одиночестве». Фома хотел перенести свое страдание один, и поэтому, когда Иисус пришел в первый раз, его не было с остальными учениками и когда он узнал об этом, ему показалось чересчур замечательным, чтобы поверить ему, и он отказался верить. Упорный в своем пессимизме, он заявил, что никогда не поверит, что Иисус воскрес из мертвых, пока сам не увидит и не потрогает его ран, и не вложит пальцев и рук своих в рану от копья в боку Иисуса (о ранах на ногах Иисуса нет упоминания, видимо, при распятии ноги чаще не прибивали, а привязывали). Прошла целая неделя и Иисус снова явился ученикам. На этот раз Фома был тоже там. Иисус все знал о нем. Он повторил его слова, предложив ему испытать как он хотел. Сердце Фомы переполнилось любовью и преданностью, и все, что он мог произнести, было: «Господь мой и Бог мой!» Иисус сказал ему: «Фома, тебе нужно было увидеть твоими глазами, чтобы поверить, но придет время, когда люди будут видеть Меня очами веры и будут верить».

Из этого повествования нам становится вполне ясным характер Фомы.

1. Фома ошибался, когда избегал христианского общения. Он искал одиночества, вместо общности. И потому, что его не было со своими братьями, он пропустил первый приход Иисуса. Мы много упускаем, когда отделяем себя от общения верующих, и стремимся больше к одиночеству. То, что может нам дать общение в Церкви, не даст одиночество. Когда приходит скорбь и печаль охватывает нас, мы часто стремимся замкнуться и не встречаться с людьми. Но именно тогда, несмотря на нашу скорбь, мы должны искать общения с верующими в Иисуса Христа, ибо так мы скорее встретимся с Христом лицом к лицу.

2. Однако у Фомы было два великих достоинства. Он не мог сказать, что он понимает, когда не понимал, или что верит, когда не мог верить. Это была его бескомпромиссная честность. Фома, имея сомнения, не станет притворяться, что не имеет их. Он не был таким человеком, который высказывает определенные суждения, не вполне понимая их значения. Фома должен быть всегда уверен и этого у него не отнимешь.

В человеке, который стремится быть уверенным, больше истинной, чистой веры, чем в таком, который бойко повторяет общие вещи, которые он никогда хорошо и не продумал и в которые он толком и не верит. Пытливая неуверенность в итоге переходит в полную уверенность.

3. Еще одним достоинством Фомы было то, что когда он удостоверился, он признал все, как есть. «Господь мой и Бог мой!» — воскликнул он. У Фомы не было половинчатости. Он не высказывал своих сомнений просто ради того, чтобы поупражнять свой ум. Он сомневался, чтобы лучше убедиться, а когда убеждался, отдавался этому убеждению полностью. Когда человек пробивается сквозь сомнения к убеждению в том, что Иисус Христос есть Господь, он достигает большей уверенности, чем тот, кто бездумно принимает вещи, которых никогда не в силах достигнуть.

ФОМА В ПОСЛЕДУЮЩИЕ ДНИ (Ин 20:24−29 (продолжение))

Мы не знаем точно, что именно произошло с Фомой в последующие дни, но существует апокрифическая книга «Деяния Фомы», которая якобы представляет собой его историю. Конечно, это только предание, но за преданием возможно скрывается немного истории. В ней Фома остается верным своему характеру. Приведем часть этой истории. После смерти Иисуса ученики разделили между собою мир, чтобы каждому досталась определенная часть для распространения Евангелия. Фоме досталась Индия (церковь Фомы в Южной Индии берет свое начало от него). Сначала Фома отказался туда идти, говоря, что он слишком слаб для такого далекого путешествия. Он говорил: «Я иудей, как могу я проповедовать истину среди индусов?» Иисус явился ему ночью и сказал: «Не бойся Фома, иди в Индию и проповедуй там слово, ибо благодать Моя с тобою». Но Фома упрямо отказывался идти: «Посылай меня куда хочешь, но к индусам я не пойду».

В это время в Иерусалим приехал странствующий торговец из Индии. Его звали Авванес. Он был послан царем Гундафорусом с поручением найти хорошего плотника и привезти с собою в Индию на обратном пути. Фома был плотником. Иисус пришел на базарную площадь к Авванесу и спросил: «Хочешь купить плотника?» Тот ответил: «Да», на что Иисус сказал: «У Меня есть раб плотник и Я хочу продать его», и при этом он указал на стоящего в стороне Фому. Они договорились о цене, и Фома был продан, а договор о продаже гласил: «Я Иисус, Сын плотника Иосифа, подтверждаю, что продал Моего раба Фому Авванесу — торговцу индийского царя Гундафоруса». Когда купчая была подписана, Иисус привел Фому к Авванесу. Авванес спросил: «Это твой Господин?» Фома сказал: «Да». Авванес сказал: «Я купил тебя у Него». И Фома ничего не сказал, но утром встал рано и молился, а потом сказал Иисусу: «Я пойду, куда Ты послал меня. Да будет воля Твоя». Это был истинный Фома — медленный на веру, медленный на согласие, но верный, когда принял решение.

Далее история повествует, что царь Гундафорус велел Фоме построить дворец. Фома ответил, что исполнит это повеление. Царь дал ему порядочно денег, чтобы закупить материалы и нанять рабочих, но Фома все раздал нищим. Царю же говорил, что дворец постепенно воздвигается. Царь заподозрил что-то и послал за Фомой: «Ты выстроил уже дворец?» — спросил царь. Фома ответил: «Да». — «Ну, тогда пойдем и покажи мне его», — сказал царь. Фома ответил: Ты не увидишь его сейчас, но когда умрешь, тогда увидишь. Сначала царь был страшно зол и жизнь Фомы была в опасности, но потом царь уверовал в Иисуса Христа, и таким образом Фома принес христианство в Индию.

В характере Фомы есть что-то милое и восхитительное. Ему всегда было нелегко верить, и послушание тоже не давалось ему легко. Он должен был иметь уверенность, он должен был заранее вычислить издержки, но когда он делался уверенным и принимал все издержки, его невозможно было остановить и он достигал крайних пределов веры и послушания. Такая вера, как вера Фомы, лучше поверхностного исповедания, и его послушание лучше молчаливой покорности, которая соглашается на все, а потом легко изменяет.

ЦЕЛЬ ЕВАНГЕЛИЯ (Ин 20:30−31)

Можно предположить, что по первоначальному плану Евангелие должно было закончиться этими стихами. Следующая глава выглядит как бы послесловием или приложением. Никакие другие стихи, как эти, не суммируют так хорошо цели всего написанного во всех Евангелиях.

1. Очевидно, что целью Евангелий не было представление полного жизнеописания Иисуса. Они не следуют за Ним день за днем. Они разборчивы. Они повествуют не обо всем, что Иисус говорил и делал, но показывают, каким Он был и как делал дело Свое.

2. Ясно также, что Евангелия не должны были быть биографиями Иисуса. Они призваны показать Его Спасителем, Учителем и Господом. Их целью было не дать информацию, но дать жизнь. Они должны были нарисовать такой портрет Иисуса, чтобы читающий о Нем мог увидеть, что Человек, Который так говорил и учил и поступал, был ни кем иным, как Сыном Божиим и Спасителем, и уверовав в это, мог найти секрет истинной жизни.

Если мы подходим к Евангелиям, как к историям или биографиям, наш подход будет в неправильном духе. Мы должны читать их не как историки в поисках информации, но как люди, которые ищут Бога.