| Псалом 119

Данный псалом — первый из пятнадцати, объединенных общим названием «Песни восхождения». Хорошо, что значение этого названия не существенно, ибо какого-либо объяснения сами записавшие псалмы иудеи не предложили, существуют лишь гипотезы. Непохоже, чтобы все эти псалмы были написаны рукой одного человека, еще меньше вероятность их появления в одно и то же время. Четыре из них определенно приписывают Давиду; об одном сказано, что он посвящен Соломону и, возможно, им же был и записан. Псалмы 125 и 128, скорее всего, — более поздние. Некоторые из псалмов (такие, как 119 и 129) предназначены для уединенного поклонения, некоторые (126 и 127) — для семейного, некоторые (121 и 133) — для общего богослужения, некоторые (123, 131) приурочены к какому-то событию. Похоже, что название «Песнь восхождения» принадлежит не автору, а издателю. Существует гипотеза, согласно которой название несет в себе идею уникальной изысканности данных произведений (подобно «Песни Песней», «Песни восхождения» — самые возвышенные). Другие гипотезы связывают название с мелодичностью данных псалмов, с музыкальными инструментами, их сопровождавшими, высотой голоса при исполнении. Существует мнение, что каждый псалом исполнялся на отдельной ступени 15-ступенчатой лестницы, ведущей вверх из внешнего двора храма во внутренний. Согласно еще одной точке зрения, каждый псалом исполнялся на отдельном этапе возвращения народа из плена. Могу только заметить, что:

1) Это короткие псалмы; все, кроме одного, довольно небольшие (три из них состоят всего из трех стихов), и все они находятся после самого длинного Псалма 118. Там мы имели дело с одним псалмом, разделенным на много частей, а здесь — со множеством псалмов, которые, будучи короткими, зачастую исполнялись все вместе и превращались в один псалом, между каждой частью которого делалась пауза, подобно тому как из многих ступенек складывается лестница.

2) В композиции данных псалмов часто встречается кульминационный момент, или подъем, предшествующее слово повторяется с последующим развитием мысли, как, например, в Псалме 119: «…с ненавидящими мир. Я мирен …»; в Псалме 120: «… откуда придет помощь моя. Помощь моя …» и «Не даст Он поколебаться ноге твоей, не воздремлет хранящий тебя; не дремлет и не спит хранящий Израиля»; в Псалме 121: «… во вратах твоих, Иерусалим, — Иерусалим, устроенный …»; в Псалме 122: «… доколе Он помилует нас. Помилуй нас …» Подобный прием характерен для большинства, если не для всех этих псалмов. Возможно, по одной из упомянутых выше причин они и названы «Песнями восхождения».

Предполагают, что Псалом 119 был записан Давидом, когда Доик Идумеянин донес о Давиде и священниках Саулу. Предположение основано на том, что данный псалом перекликается с Псалмом 51, написанным по упомянутому случаю, и Давид сетует на свое изгнание из собрания Господня и на то, что вынужден жить среди варваров.

I. Псалмопевец молится, чтобы Господь избавил его от зла, причиненного «устами лживыми и языком лукавым» (ст. 1−2).

II. Давид угрожает злодеям Божьим судом (ст. 3−4).

III. Сетует на своих соседей — неприятных и задиристых (ст. 5−7). Если мыпопали под плети злых языков, то, воспевая этот псалом, находим утешение: всякий раз осознаем, что хорошо нам, что мы пострадали.

Песнь восхождения.

Стихи 1−4. В этих стихах:

I. Утверждается, что избавление от лукавого языка достигается молитвой. Давид убедился в этом на собственном опыте.

1. Его постигла скорбь, великая скорбь, от уст лживых, от языка лукавого. Его стремились уничтожить и почти добились того посредством лжи.

(1) Обманывая самого псалмопевца. Лжецы льстили Давиду, притворяясь товарищами, заверяя его в своих дружеских чувствах, обещая ему милость и службу для того, чтобы более уверенно, не вызывая подозрений, осуществить свои коварные замыслы, а также иметь возможность, предавая интересы псалмопевца, причинить ему зло. Они улыбались ему в лицо и целовали, даже когда намеревались поразить в самое сердце. Наиболее опасным врагом, против которого трудно найти защиту, оказывается тот, кто прячет свои коварные замыслы под маской дружбы. Благочестивого человека от таких лживых уст избавит Господь.

(2) Говоря ложь о самом псалмопевце. Враги придумывали обвинения против Давида и, о чем он не знал, о том допрашивали его. Такова зачастую участь не только невиновных, но и лучших из людей — они сильно страдают от уст лживых, ибо чернят не только их имена, оболгав в клеветнических измышлениях, но и саму их жизнь и все, что им дорого в этом мире, осмелившись выдвигать ложные свидетельства в суде. Здесь Давид выступает прообразом Христа, тоже пострадавшего от уст лживых и языка лукавого.

2. В скорби своей Давид просит о помощи Господа, молясь Ему с верою и усердием: «К Господу воззвал я…» Не имея защиты от лукавых языков, псалмопевец взывает к Тому, в Чьей руке сердца всех людей, Кто обладает властью над совестью нечестивых и может, если Ему угодно, обуздать их язык. Давид молится: «Господи! избавь душу мою от уст лживых, дабы враги не погубили меня своими достойными проклятиям ухищрениями». Тот, кто так усердно молился об удалении от пути лжи (Пс 118:19) и так ненавидел ложь в собственном сердце (Пс 118:163), может с большей уверенностью молиться об избавлении ото лжи других людей и ее последствий.

3. Давид обрел благодатный ответ на свою молитву. Господь услышал его. Так что псалмопевец, в конечном счете, обрел защиту от врагов, столь далеко зашедших в своих замыслах, — теперь им, со всем их коварством, не одолеть Давида. Бог истины защищает и будет защищать Свой народ от лживых уст (Пс 36:6).

II. Предсказывается по вере участь лукавых языков (ст. 3−4). Господь не только защитит Свой народ от рода лукавого, но и накажет его врагов (Пс 11:4,8). Данная угроза обращена к самому грешнику для пробуждения его совести, если таковая у него осталась: «Подумай, что даст тебе и что прибавит тебе язык лукавый. Как поступит с тобой праведный Судия неба и земли?» Несомненно, грешники не отважились бы на свои злодеяния, если бы знали и призадумались о том, что их ждет в конце. Так пусть же лжецы учтут, что они получат: «Изощренные стрелы сильного, с горящими углями дроковыми», то есть они попадут и навеки останутся под гневом Всевышнего, будут страдать от знамений Его недовольства, летящих быстро, подобно стрелам, и поражающих грешника, прежде чем он узнает и увидит пославшего их. Вот как звучит угроза, обращенная ко лжецам: «Но поразит их Бог стрелою: внезапно будут уязвлены» (Пс 63:8). Нечестивые держали Господа на расстоянии, но стрелы Всевышнего настигнут их издалека. Стрелы острые, стрелы сильного, Всемогущего; ибо они пронзают самую крепкую броню и проникают вглубь самого жесткого сердца. Стрелы Господа — это «Его ужасы» (Иов 6:4), и гнев Вседержителя подобен горящим углям дроковым, которые не просто воспламеняются и потрескивают, как колючки под котлом, но горят неистово сильно и долго поддерживают огонь (говорят, круглый год), даже если кажется, что они уже сгорели. Таков удел лукавого языка; ибо участь всякого любящего и говорящего неправду — в озере, горящем вечно (Откр 22:15).

Стихи 5−7. Здесь псалмопевец сетует на то, что ему довелось попасть в плохое окружение. Есть мнение, что данные стихи являются непосредственным продолжением мысли двух предыдущих: «Что даст тебе язык лукавый? Что случится с тем, кто откровенно лжет? Что обретет человек, живущий в окружении таких злых и лживых людей? Ничего, кроме изощренных стрел с горящими углями дроковыми», — все зло, которое способен причинить язык лживый и язвительный (Пс 56:5). «Горе мне, — восклицает Давид, — что я вынужден жить среди таковых, что я пребываю у Мосоха, живу у шатров Кидарских». Речь идет не о действительном проживании Давида в стране Мосоха или Кидара; мы нигде не находим упоминаний о том, чтобы Давид так удалялся от своей родной страны; однако он жил среди людей грубых и диких, похожих на жителей Мосоха и Кидара: так, если мы хотим описать дурное окружение, то говорим, что живем среди турок и язычников. Именно это и побудило Давида воскликнуть: «Горе мне!»

1. Псалмопевец был вынужден жить вдали от Божьих таинств. Во время своего изгнания он чувствовал себя скитальцем; домом он мог считать лишь место у алтаря Господня. Поэтому Давид и восклицает: «Горе мне, что скитания мои так долго длятся и я не могу прийти домой, к месту покоя моего, но все еще пребываю вдали!» Есть такая точка зрения на данные стихи. Заметьте: благочестивый человек не может чувствовать себя как дома, если он удален и пребывает вне досягаемости Божьих таинств. Для всех любящих Господа всегда большое горе — остаться без средств благодати и без общения с Богом: когда они оказываются в такой ситуации, то им ничего не остается, кроме как восклицать, подобно Давиду: «Горе мне!»

2. Псалмопевец был вынужден жить среди нечестивцев, доставлявших ему множество беспокойств. Он жил у шатров Кидарских, где у пастырей, возможно, была плохая репутация за их сутяжничество — вспомните спор между пастухами стада Авраамова и стада Лотова. Для благочестивого человека слишком тяжкое бремя — попасть и долго пребывать в сообществе людей, с которыми он надеется быть разлученным в вечности, как это было с Лотом в Содоме (2Пет 2:8); долго жить с таковыми — настоящая мука, ибо они как жало во плоти — досаждают, зудят и терзают, и вражда с благочестивыми у них давняя — как у семени змея против семени жены. Те, с которыми довелось жить Давиду, ненавидели не только его, но и мир, поэтому объявляли войну и писали на своих щитах не «Sic sequimur pacem — Так мы стремимся к миру», но «Sic persequimur — Так мы преследуем». Возможно, Мосохом и шатрами Кидарскими стала для Давида жизнь при дворе Саула, а под ненавидящими мир псалмопевец подразумевал самого царя, которому старался угождать, но так и не угодил; и чем больше служил Саулу псалмопевец, тем сильнее приводил его в ярость. Здесь обратите внимание:

(1) Давид по характеру — человек добрый, который, хотя и был воином, мог правдиво сказать: «Я — за мир», за то, чтобы жить в мире со всеми людьми и ни с кем не воевать. «Я — мир», — так это звучит в подлиннике и подразумевает: «Я люблю мир и к нему стремлюсь; я желаю мира и нахожу в нем наслаждение. Я молюсь и борюсь за мир и готов сделать что угодно, пожертвовать чем угодно ради мира. Я мирен и уже доказал, что это так». Но мудрость, сходящая свыше, во-первых, чиста, потом мирна.

(2) Враги Давида по характеру — худшие из людей, ищущие повод для ссоры с тем, кто настроен самым миролюбивым образом: «но только заговорю, они — к войне, и чем настойчивее они навязывают войну, тем больше миролюбия они во мне видят». Давид говорил со всем уважением и добротой, предлагал прийти к согласию, приводил аргументы, говорил с любовью; враги же не склонны были его терпеливо выслушать, но сразу восклицали: «К оружию! К оружию!», — такими свирепыми и неумолимыми они были, а также склонными к злодеяниям. Такими же были и враги Христа: они стали противниками любви нашего Господа, за благие слова и добрые дела возненавидели Его и побивали камнями. Если мы встречаем подобных врагов, то не должны удивляться, как и не должны утратить миролюбия, почитая его напрасным. Не будь побежден злом, никаким злом, но настойчиво старайся побеждать зло добром.