Левит | 16 глава

В этой главе представлено постановление о ежегодном торжественном обряде дня очищения или искупления, который содержит в себе так же много Евангелия, как, возможно, любое постановление церемониального закона, что следует из ссылки апостола на него (Евр 9:7 и далее). Мы ранее рассматривали различные законы о жертвах за грехи отдельных людей, которые необходимо было приносить в определенных случаях, а этот закон касается регулярной жертвы, в которой был заинтересован весь народ. Все служение в этот день совершал первосвященник.

I. Только в этот день он мог входить в Святое Святых (ст. 1−2).

II. Он должен быть одет в льняную одежду (ст. 4).

III. Он должен был принести жертву за грех и всесожжение за себя (ст. 3), принести свою жертву за грех (ст. 6−11), затем зайти за завесу с кровью своей жертвы за грех, зажечь воскурения и покропить кровью перед крышкой ковчега (ст. 12−14).

IV. Два козла нужно было принести в жертву за грехи народа; чтобы выбрать одного из них, бросался жребий —

(1) Это была жертва за грехи народа (ст. 5,7−9), и его кровью нужно было покропить перед крышкой ковчега (ст. 15−17), а затем кровью обеих жертв за грех покропить жертвенник (ст. 18−19).

(2) Второй козел был козлом отпущения (ст. 10); на него возлагались грехи Израиля, а затем он отсылался в пустыню (ст. 20−22), а человек, отсылавший его прочь, считался церемониально нечистым (ст. 26).

V. Затем нужно было совершить всесожжение, сжечь тук жертв за грех на жертвеннике, а мясо сжечь вне стана (ст. 23−25,27−28).

VI. Люди должны были религиозно соблюдать этот день, проводя его в святом покое и святой скорби о грехе; это должно было стать вечным постановлением (ст. 29 и далее).

Стихи 1−4. Здесь приводится:

I. Дата учреждения закона о дне очищения: это было по смерти двух сынов Ароновых (ст. 1), о которой мы читаем в главе 10:1.

1. Чтобы Аарон не боялся, что какая-либо вина за этот грех прилепится к его семье, или (видя, что священники так склонны к нарушениям) некоторые последующие грехи его оставшихся сыновей не погубили его семью, он наставляется, как очищать свой дом, дабы пребывать в мире с Богом, ибо его очищение будет его утверждением и сохранит его право на благословение.

2. Священники были предупреждены смертью Надава и Авиуда, чтобы они приближались к Богу с благоговением и святым страхом (в противном случае они погибнут); а здесь даны наставления, как они могут приблизиться еще больше и при этом не только не погибнуть, но и получить невыразимую выгоду и утешение, соблюдая эти наставления. Чтобы, когда те были истреблены за недолжное приближение, оставшиеся не говорили: «Тогда мы вообще не будем приближаться», а сказали: «Тогда мы будем совершать это по правилам». Те умерли за свой грех, поэтому Бог милостиво побеспокоился, чтобы оставшиеся не умерли. Подобным образом суды Божьи над другими должны быть назиданием для нас.

II. Цель этого закона. Одно из его предназначений — сохранить благоговение перед самым святым местом, за завесой, где между херувимами было угодно пребывать Божественной славе: «Скажи Аарону, чтобы он не во всякое время входил во святилище» (ст. 2). Каждый день священники приходили перед завесой, чтобы зажечь воскурения на золотом жертвеннике, но за завесу мог заходить лишь первосвященник и лишь раз в год, с великой осторожностью соблюдая церемониал. То место, где Бог являл Свое особое присутствие, не должно быть обычным. Если никто без приглашения не мог заходить в приемную земного царя, даже сама царица под страхом смерти (Есф 4:11), то разве не такое же священное уважение нужно оказывать Царю царей? Но посмотрите, какую благословенную перемену произвело Евангелие Христа: все благочестивые христиане сейчас имеют дерзновение входить во святилище за завесу каждый день (Евр 10,19−20); и мы приступаем дерзновенно (не так, как должен был Аарон, со страхом и трепетом) к престолу благодати или крышке завета (Евр 4:16). Пока явления Божьего присутствия и благодати были ощутимы, необходимо, чтобы они подобным образом были ограничены и осторожны, так как чем доступнее объекты поклонения, тем менее они вызывают благоговения и приносят восхищения. Но все обстоит по-другому сейчас, когда они лишь духовны, так как чем больше общаешься с объектом веры, тем больше он являет свое величие и благость; поэтому сейчас мы можем в любое время входить не в рукотворенное святилище, ибо сотворены, чтобы сидеть на небесах со Христом верой (Еф 2:6). Аарон не должен был входить во святилище в любое время, дабы ему не умереть; а мы сейчас можем входить в него в любое время, дабы жить, лишь смерть далека от нас. Затем Бог появлялся в облаке над крышкой завета, а мы сейчас можем открытым лицом созерцать славу Господа, но не в темном облаке, а через чистое стекло (2Кор 3:18).

III. Человеком, которому поручалось служение этого дня, мог быть только первосвященник: «Поэтому должен входить Аарон во святилище» (ст. 3). Он должен был сам совершить всю работу, положенную в день очищения; лишь один человек мог заместить или помочь ему в случае, если что-нибудь произойдет с ним — болезнь или он станет церемониально нечист и таким образом не сможет совершить служение, определенное для этого дня. Все христиане являются духовными священниками, но лишь Христос — Первосвященник, и Он один совершает очищение, не нуждаясь в помощи или замене.

IV. Облачение священника при совершении этого служения. Он не должен был надевать свои богатые одежды, принадлежащие исключительно ему; он не должен был надевать эфод, украшенный драгоценными камнями, а лишь льняную одежду, которую также носили нижние по званию священники (ст. 4). Эта не заслуживающая внимания одежда больше соответствовала ему в этот день уничижения; в тонкой и легкой по весу одежде ему было легче и удобнее совершить служение этого дня, которое в полном объеме должно было пройти через его руки. Христос, наш Первосвященник, принес искупительную жертву за грех нашей природы; но Он не был одет в Свою особую одежду славы, а в льняные одежды нашей смертной природы — безусловно чистые, но убогие.

Стихи 5−14. Иудейские богословы говорят, что за семь дней до дня очищения первосвященник должен был покинуть свой дом и жить в комнате при храме, для того чтобы приготовить себя для служения в этот великий день. На протяжении этих семи дней он сам совершал работу, предназначенную для младших по чину священников: приносил жертвы, воскурения и т.д., чтобы суметь исполнить все необходимое в этот день; он должен был вновь и вновь читать постановления, чтобы полностью охватить весь обряд.

1. Это служение ему предстояло начать очень рано, когда приносилась обычная утренняя жертва. Сначала он должен был полностью омыть свое тело, одеться, а затем еще раз омыть свои руки и ноги. Затем он зажигал ежедневные курения, заправлял светильники и приносил необычную жертву, предназначенную для этого дня (не здесь, но в Книге Числа 29:8), — одного тельца, одного овна и семь агнцев для всесожжения. Это он должен был совершать в своих одеждах первосвященника.

2. Теперь он должен был снять свои богатые одежды, омыться, надеть льняную одежду и принести Господу своего собственного тельца — жертву за свой грех и грех своего дома (ст. 6). Тельца нужно было поставить между храмом и жертвенником (о чем упоминается в этом стихе) и, возложив руки на голову жертвы, торжественно исповедать грехи свои и своего дома, искренно молясь об их прощении.

3. Затем он должен был бросить жребий, чтобы выбрать одного из двух козлов, которые должны стать жертвой за грех народа. Одного из них должно было убить в знак удовлетворения, которое нужно было принести Божьей справедливости за грех, а другого — отослать прочь в знак прощения или отпуска грехов милостью Божьей. Обоих козлов нужно было вместе представить Богу (ст. 7) до того, как бросить о них жребий, а затем представить одного козла отпущения (ст. 10). Одни считают, что в качестве жертвы за грех были выбраны козлы из-за их неприятного запаха, символизирующего отвратительность греха; другие — так как говорилось, что бесы, которым в то время поклонялись язычники, часто являлись своим поклонникам в виде козлов, и поэтому Бог повелел Своему народу приносить в жертву козлов, чтобы они никогда не испытывали искушения приносить жертву козлам.

4. Затем он должен был убить тельца за грех свой и своего дома (ст. 11). «Тогда, — говорят евреи, — он вновь должен был возложить руки на голову тельца, повторить свою исповедь и прошение о прощении, которое совершил ранее. Затем он должен был убить жертву своими собственными руками, чтобы очистить вначале себя (ибо как он мог ходатайствовать о примирении и прощении грехов народа, не примирившись вначале сам?) и свой дом — не только свою семью, но и всех священников, которые здесь названы дом Ааронов» (Пс 134:19). Благотворительность должна начинаться с дома, но не заканчиваться там. Тельца убивали, и один из священников оставался перемешивать кровь, чтобы она не загустела.

5. Затем первосвященник брал кадильницу, наполненную горящими угольями (которые не дымили), в одну руку, и блюдо, доверху наполненное благовонными курениями, — в другую и тогда входил во Святое Святых за завесу и подходил к ковчегу; он ставил уголья на пол, посыпал их сверху благовонными курениями, и тогда комната мгновенно наполнялась дымом. Евреи говорят, что он должен был ходить вдоль стен, чтобы не смотреть прямо на ковчег, где пребывала божественная слава, пока он не покрывался дымом. Затем он должен был выйти, повернувшись лицом к ковчегу из благоговения к божественному величию, и после короткой молитвы поторопиться выйти из святилища, чтобы показать себя народу и они не подумали, что из-за недолжного поведения он умер пред Господом.

6. Затем он брал кровь тельца у священника, который был оставлен, чтобы перемешивать ее, и во второй раз с нею входил во Святое Святых, которое сейчас было наполнено дымом воскурений. Своим пальцем он должен был покропить этой кровью на крышку спереди и перед крышкою, и так еще семь раз (ст. 14). Но капли крови (как истолковывают евреи) все падали на землю, и ни одна не касалась крышки ковчега. Совершив это, он покидал самое святое место, ставил миску с кровью на пол святилища и выходил.

Стихи 15−19. Когда, покропив кровью тельца перед крышкой ковчега, священник выходил, (1) он должен был убить козла в жертву за грех народа (ст. 15) и в третий раз войти во Святое Святых, чтобы покропить кровью козла так же, как он это делал кровью тельца. Таким образом он очищал святилище (ст. 16); то есть в то время как народ своими грехами раздражал Бога, побуждая Его лишить их знаков Своего благосклонного присутствия с ними, и делал даже это святое место негодным для обитания святого Бога, священник приносил искупление за грех, дабы Бог, примирившись, мог и далее пребывать с ними.

(2) Он должен был сделать с внешней частью скинии то же самое, что и с внутренней: вначале покропить кровью тельца, а затем — кровью козла. Это делалось с внешней стороны завесы, где находились стол и жертвенник воскурений, восемь раз, как и ранее, на том основании, что скиния находилась у них, среди нечистот их (ст. 16). Тем самым Бог хотел показать людям, насколько их сердца нуждаются в очищении, раз даже скиния, которая лишь находилась среди такого нечистого и греховного народа, нуждалась в искуплении, показать, что даже их молитвы и религиозные обряды имели в себе много плохого, за что необходимо было совершать очищение. Во время этого торжественного обряда никто из нижестоящих по рангу священников не должен был входить в скинию (ст. 17), а, находясь снаружи, осознавать себя недостойными и негодными служить там, раз их безрассудство, недостатки и многочисленные нравственные несовершенства их служения сделали необходимым подобное очищение скинии.

3. Часть смешанной вместе крови тельца и козла он должен был возложить на роги жертвенника, то есть пред Господом (ст. 18−19). Безусловно, что жертвенник воскурений также был помазан кровью, так как это четко требовалось (Исх 30:10); но некоторые считают, что эти слова направляли первосвященника к алтарю всесожжений, так как здесь он тоже назван жертвенником пред лицем Господним (ст. 12); здесь говорится, что он вышел к нему, поэтому можно допустить, что он тоже нуждался в очищении, ибо приносились дары и жертвы от сынов Израиля, от чьей нечистоты нужно было освятить жертвенник.

Стихи 20−28. После того, как первосвященник представил Господу искупительные жертвы, покропив их кровью, и, возможно, вылив ее остатки у подножия медного жертвенника, (1) далее он должен был исповедать грехи Израиля, возложив обе руки на голову козла отпущения (ст. 20−21); и всякий раз, когда руки возлагались на голову какой-либо жертвы, это сопровождалось исповеданием соответственно природе жертвы; а так как это была жертва за грех, то должен был исповедоваться грех. В более позднее время, когда иудейская церковь значительно деградировала, была учреждена форма исповеди, приготовленная для первосвященника, но в этих стихах Бог не предписывает ни одной, так как можно было предположить, что первосвященник настолько хорошо знал состояние своего народа и так нежно заботился о нем, что не нуждался ни в какой форме. Исповедь должна была быть как можно более детальной, а не просто обо всех беззакониях сынов Израиля — исповедь всех преступлений их во всех грехах их. В одном грехе может быть много преступлений из-за некоторых усугубляющих его обстоятельств; и в наших исповедях мы должны обращать на них внимание — не просто говорить: «Я согрешил», а исповедовать вместе с Аханом: «То и это я сделал». Этим исповеданием он возлагал все грехи Израиля на голову козла, то есть, проявляя веру в божественное предписание, обосновывающее данное замещение, он должен был переложить наказание, которое заслужили грешники, на жертву, что было бы насмешкой, более того, оскорблением для Бога, если бы Он сам не предопределил этого.

(2) Затем козла надо было немедленно отослать прочь рукой подходящего человека, выбранного специально для этой цели, в пустыню, незаселенную землю, и Бог позволил им истолковать, что, отсылая прочь этого козла, они избавлялись от своих грехов, получив полное их прощение: «И понесет козел на себе все беззакония их» (ст. 22). Освобождение козла для них было знамением того, что будут искать грехов Израиля, и не найдется их (Иер 50:20). Позднее у евреев возник обычай привязывать один конец клочка пурпурной ткани к рогам козла, а другой — к воротам храма или к верхушке камня, от которого отпускался козел, и если он становился белого цвета, что чаще всего происходило, то они делали вывод, что грехи Израиля были прощены, как написано: «Если будут грехи ваши, как багряное, — как волну убелю», и они добавляют, что в течение сорока лет, предшествовавших разрушению Иерусалима римлянами, пурпурная ткань никогда не меняла свой цвет; это было честным исповеданием того, что, отказавшись от самого Главного, прообразы не могли заменить Его.

(3) Затем первосвященник должен был снять свою льняную одежду в скинии и оставить ее там. Евреи говорили, что впредь ее не надевали ни он сам, ни другие, ибо каждый год они делали новую. Первосвященник должен был омыться в воде, надеть свои богатые одежды, а затем принести всесожжения за себя и за народ (ст. 23−24). Когда мы получаем утешения от прощения грехов, то Богу должна принадлежать слава от этого. Если мы получаем выгоду, принеся жертву искупления, то не должны жадничать, принося жертву признания. И похоже, что до этого момента откладывался обряд сжигания тука жертвы за грех (ст. 25), чтобы он был поглощен всесожжениями.

(4) Мясо обеих жертв, чья кровь была внесена за завесу, нужно было полностью сжечь, но не на жертвеннике, а на расстоянии от стана; это символизировало, что они избавились от грехов через покаяние и пламенеющий дух и Бог снял с них грех, полностью простив его, и он больше никогда не встанет против них на суде.

(5) Тот, кто отсылал козла отпущения в пустыню, и те, кто сжигал жертвы за грех, считались церемониально нечистыми, и им запрещалось заходить в лагерь, пока они не омоют свои одежды и не омоются сами в воде, что символизировало оскверняющую природу греха; даже жертва, приносимая за грех, оскверняла: таково несовершенство жертв, приносимых по закону; они были настолько бессильны избавить человека от греха, что оставляли пятно на тех, кто прикасался к ним.

(6) Когда все это было совершено, первосвященник вновь входил в самое святое место, чтобы взять кадильницу, и затем возвращался в свой дом с радостью, так как исполнил свой долг и не умер.

Стихи 29−34. I. В этих стихах приводятся дополнительные указания относительно этого торжественного обряда, а именно:

1. День, учрежденный для этого события. Это постановление необходимо было совершать ежегодно в седьмый месяц, в десятый день месяца (ст. 29). В то время седьмой месяц считался первым, пока Бог не повелел, чтобы впредь тот месяц, когда сыны Израилевы вышли из Египта, считался и назывался первым. Некоторые полагают, что десятый день седьмого месяца был именно тем днем, когда согрешили наши первые родители, и поэтому в этот день нужно было соблюдать пост в память об их грехопадении. Доктор Лайтфут считает, что в этот день Моисей в последний раз спустился с горы и принес с собой обновленные скрижали; это придавало уверенность в том, что Бог примирился с Израилем; тогда его лицо сияло, и тот день мог стать днем очищения для всех поколений, ибо память о том, что Бог простил им грехи, связанные с золотым тельцом, ободряла их надеяться, что в случае покаяния Он простит им все их грехи.

2. Обязанности людей в этот день.

(1) Они должны были отдыхать от всех своих трудов: это суббота покоя (ст. 31). Работы, которую надлежало исполнить в этот день, было достаточно, и это была хорошая работа, если выполнялась правильно; поэтому в тот день они не должны были делать никакой другой работы. Для полного смирения необходимо, чтобы этим вопросом был поглощен весь разум, а подобная концентрация требовала, чтобы в этом участвовал весь человек, и поэтому ему не позволялось отвлекаться на какой-либо другой труд. Похоже, что именно днем очищения была та суббота, о которой говорил пророк (Ис 58:13), ибо то же самое говорится о посте в предыдущем стихе.

(2) Они должны были смирять свои души: воздерживаться от всех телесных удовольствий и наслаждений в знак своего внутреннего смирения и раскаяния души о грехах. В этот день все они постились и воздерживались от пищи (за исключением больных и детей), снимали свои украшения и отказывались от помазания, как Даниил (Дан 10:3,12). Давид изнурял постом душу свою (Пс 34:13). Когда Бог разрешал оковы неправды (Ис 58:6−7), то это символизировало, что человек умерщвляет грех и отворачивается от него. Иудейские богословы советовали в этот день не читать те места Писания, которые могли бы наполнить их радостью и весельем, ибо в этот день душа должна была страдать.

3. Как долго должно было соблюдаться это постановление: да будет сие для вас вечным постановлением (ст. 29,34). Оно должно соблюдаться каждый год до тех пор, пока указ не будет отменен и тип не будет замещен антитипом. Пока мы постоянно грешим, мы должны постоянно каяться и принимать очищение. Закон об уничижении наших душ о грехе является вечным постановлением, который остается в силе до тех пор, пока мы ни прибудем туда, где все слезы, даже слезы покаяния, будут стерты с наших глаз. Апостол отмечает, что это является очевидным доказательством того, что учрежденные законом жертвы недостаточны, чтобы избавить от греха и очистить от него совесть, что в них каждогодно напоминается о грехах в день очищения (Евр 10:1−3). Ежегодное повторение этих жертв демонстрировало, что сами по себе они являлись слабыми и немощными попытками совершить очищение, которое могло быть действенно осуществлено лишь благодаря единократному принесению тела Иисуса Христа: этого было достаточно, и эту жертву не нужно было повторять.

II. Давайте посмотрим, что здесь было от Евангелия.

1. Здесь образно представлены две основные евангельские привилегии: прощение греха и возможность иметь доступ к Богу, которые мы имеем благодаря ходатайству Господа Иисуса. Давайте рассмотрим:

(1) Искупление вины, которое вместо нас совершил Христос. Он сам является и Жертвой, и совершающим жертвоприношение, ибо Он —

[1] Священник, первосвященник для умилостивления за грехи народа (Евр 2:17). Он, и только Он par negotio — годен для этого дела и достоин славы; Он избран для этой работы Отцом, который освятил Его и послал в этот мир для определенной цели: чтобы Бог в Нем мог примириться с миром. Он отделил Себя и взял на себя ответственность за исполнение этой задачи, ради нас посвятил Себя (Ин 17:19). В этот день первосвященник часто омывал себя и совершал служение в чистой белой красивой льняной одежде, что символизировало святость Господа Иисуса и Его абсолютную свободу от всех грехов; Он был украшен всеми благодатями. Никто из людей не должен был присутствовать рядом с первосвященником, когда тот совершал очищение (ст. 17), ибо нашему Господу Иисусу предстояло топтать точило одному и из народов никого не было с Ним (Ис 63:3). Поэтому, когда Он приступил к Своим страданиям, все Его ученики оставили Его и бежали, ибо ни один из них не был избран, чтобы умереть вместе с Ним, и это выглядело бы, словно они помогают ему совершать очищение. Лишь воры, в адрес которых не могло пасть никаких подозрений, могли страдать вместе с Ним. И обратите внимание, какое обширное очищение совершал первосвященник: он очищал Святое Святых, скинию собрания, жертвенник, очищал священников и весь народ (ст. 33). Удовлетворение, принесенное Христом, очищало от грехов священников и весь народ, а также недостатки наших святых (и несвятых) приношений. Лишь благодаря очищению, совершенному Христом, мы имеем привилегию совершать постановления и получать от них утешение и выгоду. Но в то время как очищение, совершенное первосвященником, касалось только общества израильского, Христос явился искупительной жертвой за грехи не только евреев, но и всего языческого мира. Он бесконечно превзошел Аарона и в том, что Аарону приходилось вначале приносить жертву за свои грехи, которые должен был исповедовать над головой своей жертвы, а Господь Иисус не имел греха, за который нужно было отвечать. Таков и должен быть у нас Первосвященник (Евр 7:26). Поэтому, когда Его крестили в Иордане, в то время как другие стояли в воде, исповедуя грехи свои (Мф 3:6), Иисус тотчас вышел из воды (Мф 3:16), так как не имел грехов, чтобы их исповедовать.

[2] Он был не только первосвященником, но и жертвой, с помощью которой совершалось очищение, ибо Он является всем во всем для нашего примирения с Богом. Поэтому Его прообразом служили два козла, которые были одной жертвой: убитый козел был прообразом Христа, умершего за наши грехи, а козел отпущения — прообразом Христа, вновь воскресшего для нашего оправдания. Жребий, которым распоряжался Господь, определял, какого из козлов нужно убить, ибо сам Христос был предан по определенному совету и предведению Божию. Во-первых, Писание говорит, что очищение совершалось возложением грехов Израиля на голову козла. От них нужно было отказаться и послать в землю забвения, но здесь наказание переходило на козла, который понес их грехи; и со ссылкой на это место Писание говорит, что Бог возложил на нашего Господа Иисуса (суть всех этих прообразов) грехи всех нас (Ис 53:6) и Он понес наши грехи и даже наказание за них вознес телом Своим на древо (1Пет 2:24). Так Он стал грехом за нас, то есть жертвой за грех (2Кор 5:21). Он пострадал и умер не только ради нашего блага, но и вместо нас; Он был оставлен и, похоже, забыт на какое-то время, чтобы мы не были оставлены и забыты навсегда. Некоторые богословы пришли к выводу, что наш Господь Иисус крестился в Иордане от Иоанна Крестителя на десятый день седьмого месяца, который был днем очищения. Затем Он приступил к Своему служению Посредника и был тотчас возведен Духом в пустыню — землю необитаемую. Во-вторых, следствием этого было то, что все беззакония Израиля были отправлены в землю забвения. Так Христос, Агнец Божий, взял на себя грех мира (Ин 1:29). А когда Бог прощает грех, то не вспоминает его более (Евр 8:12); Он бросает его за хребет Свой (Ис 38:17), ввергает в пучину морскую (Мих 7:19) и — как далеко восток от запада — отделяет его (Пс 102:12).

(2) Вхождение на небеса, которое совершил для нас Христос, здесь символически представлено вхождением первосвященника в святилище. Апостол детально излагает это место (Евр 9:7 и далее) и показывает:

[1] Что небеса — самое святое место, но оно не находится в этом здании, и что путь к ним через веру, надежду и молитву через Посредника в то время не был так четко явлен, как нам сейчас благодаря Евангелию.

[2] Что Христос, наш Первосвященник, взошел на небеса во время Своего вознесения раз и навсегда как общественное лицо во имя всего Своего духовного Израиля через завесу Своей плоти, которая ради этой цели была разорвана (Евр 10:20).

[3] Что Он вошел со Своею Кровию (Евр 9:12), взяв с Собой на небеса добродетели жертвы, принесенной Им на земле, и таким образом словно покропил перед крышкой завета Своей Кровью, которая была лучше крови тельцов и козлов и могла сделать больше и лучше. Поэтому Писание говорит, что Он явился посреди престола как Агнец как бы закланный (Откр 5:6). И хотя у него не было греха, который Он должен искупить, но благодаря Своим собственным заслугам Он восстановил Свою прежнюю вечную славу (Ин 17:4−5) и получил вечное искупление для нас (Евр 9:12).

[4] Первосвященник в святилище зажигал воскурения — прообраз ходатайства Христа, который будет вечно совершать его за нас за завесой на основании Своего принесенного удовлетворения. И не стоит надеяться, что мы будем живы и предстанем перед престолом благодати, если не покрыты облаком этих воскурений. Сама по себе милость не спасет нас без посредничества Посредника. Ходатайство Христа предстает перед Богом как воскурение, как это воскурение. И как первосвященник вначале ходатайствовал о себе, затем о своей семье, а затем за весь Израиль, так и наш Господь Иисус в 17-ой главе Евангелия от Иоанна (которая представляет собой ходатайство, совершенное Им на небесах), вначале представляет Отцу себя, затем — Своих учеников, которые были Его семьей, а затем тех, кто уверовал в Него через слово, как весь Израиль. И, ссылаясь на цель и назначение принесенной Им жертвы, Он немедленно схвачен и распят соответственно этим предназначениям.

[5] Тем самым вхождение Христа намного превзошло вхождение Аарона, так как тот не мог обеспечить доступ даже своим собственным сыновьям в святилище, а наш Господь Иисус открыл нам новый и живой путь во святилище, и поэтому мы имеем дерзновение входить (Евр 10:19−20).

[6] Первосвященник должен был опять выйти, а наш Господь Иисус вечно живет и ходатайствует за нас, постоянно являясь в присутствие Бога, куда Он вошел как наш предвестник и где Он продолжает пребывать как наш представитель.

2. Здесь также символически представлены два великих евангельских долга — верить и каяться, — которые делают нас достойными очищения и дают право использовать его привилегии.

(1) Верой мы должны возложить свои руки на голову жертвы, уповая на Христа, как на Господа нашей Правды, и ссылаясь на Его искупительную жертву, как на то единственное, что может искупить наши грехи и обеспечить нам прощение. «Господи, Ты ответишь за меня». Это все, что я могу сказать в свою защиту: «Христос Иисус умер, но и воскрес; я полностью подчиняюсь Его благодати и руководству; в Нем ныне я получил примирение» (Рим 5:11).

(2) Покаянием мы должны смирять свои души, не только воздерживаясь какое-то время от телесных наслаждений, но и внутренне сокрушаясь о своих грехах, наполнив жизнь самоотречением и умерщвлением. Мы также должны покаянно исповедать грех и делать это, взирая на Христа, которого мы пронзили, и скорбя о Нем. И, возложив руку веры на искупительную жертву, мы должны убеждать себя, что если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды. И наконец, в юбилейный год труба, которая возвещала свободу, должна была звучать в конце дня очищения (Лев 25:9), ибо прощением наших долгов, освобождением от уз и возвращением к своему наследству мы обязаны ходатайству и посредничеству Иисуса Христа. Благодаря очищению мы обретаем покой для наших душ и все славные свободы детей Божьих.