Второзаконие | 25 глава

В этой главе приводится:

(I) Закон, накладывающий ограничения на бичевание преступников (ст. 1−3).

(II) Закон в пользу вола, молотящего зерно (ст. 4).

(III) О бесчестии того, кто отказался жениться на вдове своего брата (ст. 5−10).

(IV) О наказании нескромной женщины (ст. 11−12).

(V) О верных мерах и весах (ст. 13−16).

(VI) Об уничтожении Амалика (ст. 17 и далее).

Стихи 1−4. В этих стихах даются:

I. Указания судьям относительно бичевания преступников (ст. 1−3).

1. Здесь предполагается, что если человек обвинен в преступлении, то обвинитель и обвиняемый (истец и ответчик) должны лицом к лицу предстать перед судьями для разрешения спора.

2. Если человека обвинили в преступлении, которое не удалось доказать, так что против него нельзя достоверно выдвинуть обвинения, тогда такового надлежало оправдать: «…правого пусть оправдают…», то есть «представшему перед судом быть таковым». Если обвинение доказано, то обличение обвиняемого служит оправданием обвинителю, как правому в предъявлении иска.

3. Если обвиняемый найден виновным, то ему надлежит вынести приговор: «…а виновного осудят», ибо оправдание нечестивого — такая же мерзость пред Господом, как и обвинение праведного (Притч 17:15).

4. Если преступление не заслуживало по закону смертной казни, тогда преступника надлежало бичевать. Мы уже неоднократно встречались с правилами поведения, которые не сопровождались конкретными предписаниями в отношении наказания, надлежащего вследствие их нарушения, каковое, по большей части, согласно устоявшимся обычаям евреев, каралось бичеванием, от которого человека, если он провинился, не могли избавить ни ранг, ни знатное происхождение, но с оговоркой, что ему никогда не поставят сие в упрек и не будут считать, что эта кара оставила на нем метку позора и бесчестия. Здесь даны следующие указания относительно бичевания преступников:

(1) Это надлежало совершать со всей серьезностью: не беспорядочно на улицах, но на открытом дворе пред лицом судьи, без спешки, чтобы можно было считать удары. По словам евреев, в процессе экзекуции главный судья суда читал громким голосом из Книги Второзаконие: 28:58−59 и 29:9, завершая чтение словами: но Он, Милостивый, прощал грех (Пс 77:38). Таким образом это становилось своего рода религиозным действием, которое с большей долей вероятности способствовало исправлению самого правонарушителя и предостережению других.

(2) Это надлежало совершать соразмерно преступлению, смотря по вине его, и, дабы было очевидно, что некоторые преступления намного отвратительнее других, преступник бит будет много, на что, возможно, есть ссылка в Евангелии от Луки (12:47−48).

(3) Каким бы тяжким ни было правонарушение, число ударов не должно превышать сорока (ст. 3). Сорок ударов без одного было обычной практикой, как явствует из 2Кор 11:24. По-видимому, Павлу всегда давали столько же ударов, сколько любому правонарушителю, в чем бы тот ни провинился. Уменьшали на один либо из страха просчитаться (хотя и назначали одного судью для счета ударов), либо потому что не доходили в своей суровости до крайностей, либо потому что экзекуция обычно совершалась бичом с тремя плетями, так что тринадцать ударов (каждый считался за три) составляли тридцать девять, и всего один лишний удар мог довести число до сорока двух. Приводится этому основание: чтобы… брат твой не был обезображен пред глазами твоими. Его по-прежнему следует считать братом (2Фес 3:15), и таким образом это милостивое ограничение на наказание берегло его репутацию. Оно убережет его, чтобы не казался отвратительным своим братьям, когда Сам Бог посредством этого закона так заботится о нем. К людям нельзя относиться, как к собакам; мы также не должны почитать в своих глазах безобразными людей, которым, насколько нам известно, Бог еще может даровать Свою благодать и сделать их драгоценными в Своих глазах.

II. Предписание для фермеров: не препятствовать скоту есть, когда тот работает, если пища находится в пределах досягаемости (ст. 4). Пример вола, молотящего зерно (упоминание о котором встречаем у пророка, Ос 10:11), может распространяться на все подобные случаи. Что особо выделяет этот закон из ряда равнозначных (и побуждает к подобному прикладному толкованию других законов данного ряда), так это то, что он дважды цитируется в Новом Завете, дабы показать, что заботиться о достойном содержании своих духовных служителей — это долг людей (1Кор 9:9−10 и 1Тим 5:17−18). По букве своей этот закон учит нас уделять большое внимание упомянутым в нем неразумным созданиям, которые нам служат, и давать им возможность не только добывать необходимое для жизни пропитание, но и пользоваться преимуществами своего труда; таким же образом и мы должны научиться быть не только справедливыми, но и добрыми ко всем, кто работает нам на благо, не только содержать, но и поощрять их, особенно тех, которые трудятся у нас в слове и учении и тем самым служат на благо лучшего, что у нас есть.

Стихи 5−12. Здесь приводится:

I. Закон относительно женитьбы на вдове брата. Как явствует из истории рода Иуды, такое практиковалось издревле (Быт 38:8) ради сохранения отдельных родов. Представленный случай был распространенным: мужчина умирает бездетным, возможно, молодым, вскоре после женитьбы, когда его братья еще достаточно молоды и могут быть неженатыми. Итак, в данном случае (1) вдова не должна выходить замуж вновь в другую семью (если только все родственники ее мужа не отказались от нее), чтобы не отчуждалось данное ей имение.

(2) Брат мужа или ближайший родственник должен взять ее в жены, частично из уважения к ней, забывшей свою родню и дом своего отца, и оказать ей всевозможные милости от имени семьи, в которую она вошла благодаря замужеству, и частично — из уважения к ее почившему мужу, который, несмотря на свою смерть, не должен быть забыт и не должен выпасть из родословной своего колена; ибо первенцу, которого вдова родит от его брата или ближайшего родственника, предстоит получить свое имя от умершего и войти в родословие как его ребенок (ст. 5−6). Учитывая эту заповедь, у нас есть основание думать, что тогда у людей не было столь четкого и определенного видения о жизни по ту сторону смерти, как сейчас у нас, кому явлены жизнь и нетление через благовестие; поэтому они не могли не желать, чтобы их жизнь продолжалась в потомстве, и это невинное желание в некоторой степени удовлетворял данный закон благодаря основанному на нем рассуждению о том, что, хотя у мужчины и не было детей от жены, все равно имя его не должно изгладиться в Израиле, то есть из родословия, или, что равнозначно, не должно оставаться там под клеймом бездетности. Саддукеи привели этот закон нашему Спасителю в качестве примера, замышляя с его помощью подвергнуть сомнению учение о воскресении (Мф 22:24 и след.), возможно, стараясь внушить Ему мысль, что нет надобности в бессмертии души и в будущем состоянии, поскольку закон так хорошо все предусмотрел в отношении увековечения имен людей и родов в мире. Но что делать в случае (3) если брат или ближайший родственник отказывались отдать сей почетный долг памяти усопшего? Почему [1] его нельзя принудить к этому (ст. 7)? Если женщина ему не нравится, он волен отказаться от нее, что, как думают некоторые, не разрешалось до сего Моисеева закона. Любовь — самое важное в супружеских отношениях; невозможно заставить любить, а посему нельзя навязывать отношения без любви.

[2] Тем не менее отказ в данном случае означал публичный позор для отказавшегося. Вдова, как лицо, более всего заботившееся об имени и чести умершего, должна была пожаловаться на отказ старейшинам; если мужчина и далее упорствовал, то женщине надлежало снять сапог его с ноги его и плюнуть в лицо его на виду у судей (или, как смягчают это иудейские богословы, плюнуть перед его лицом), поставив таким образом на нем клеймо позора, которому предстояло остаться и на его роде после него (ст. 8−10). Следует заметить: справедливо страдает репутация человека, который не желает делать надлежащего ему ради сохранения имени и чести других людей. Кто не желает созидать дом своего брата, тот заслуживает пятно позора на собственном доме, чтобы таковому называться домом разутого в знак того, что его хозяин заслужил ходить босым. Мы видим исполнение этого закона в случае с Руфью (Руфь 4:7), но поскольку после отказа ближайшего родственника нашелся другой, готовый исполнить долг деверя, то именно тот другой снял с него сапог, а не вдова — Вооз, а не Руфь.

II. Закон о наказании нескромной женщины (ст. 11−12). Женщине, которая по предшествующему закону должна была жаловаться на брата своего мужа, за то что тот не женился на ней, и плевать ему в лицо перед старейшинами, требовалась большая твердость; но, чтобы поддерживаемая законом уверенность не вышла за рамки, приличествующие этому полу, здесь приводится весьма суровый, но справедливый закон о наказании дерзости и бесстыдства.

1. Приведенный здесь случай, по общему признанию, — из ряда вон выходящий. Женщина не способна на такое, если только абсолютно не лишена всякой чести и достоинства.

2. Частично оправдать ее действия можно было бы в том случае, если бы таковые были продиктованы необходимостью вызволить мужа из рук жестокого человека. И если надлежало так строго наказать женщину, содеявшую сие в порыве волнения и руководствовавшуюся благими намерениями, то тем паче — ту, которая поступила так от распутства и похоти.

3. Наказание состояло в том, что женщине отрубали руку, и судьи не должны были выставлять себя более милостивыми, нежели Бог: да не пощадит ее глаз твой. Возможно, наш Спаситель ссылается на этот закон, когда велит нам отсекать правую руку, которая соблазняет нас или становится поводом ко греху. Лучше подвергнуть всевозможным лишениям тело, нежели погубить навеки душу. Скромность служит оградой целомудрию, и поэтому ее надлежит тщательно хранить и оберегать представителям обоих полов.

Стихи 13−19. Здесь изложен:

I. Закон против неверных мер и весов: ими нельзя не только пользоваться, но и иметь у себя — ни в сумке, ни в доме (ст. 13−14); ибо если бы таковые были у израильтян, то те подвергались бы сильному искушению воспользоваться ими. Нельзя иметь большие гири и ефы для покупок и меньшие — для продажи, ибо и то и другое — двойное и одинаково скверное мошенничество; так, мы читаем об уменьшении людьми ефы для измерения количества зерна при продаже и об утяжелении сикля, при помощи которого взвешивали серебро, полученное за свое зерно (Ам 8:5). Но гиря у тебя должна быть точная и правильная (ст. 15). То, что становится мерилом правильности, должно само по себе быть правильным; в противном случае имеет место постоянное мошенничество. Этому уже уделялось внимание (Лев 19:35−36). Данный закон подкрепляется двумя весьма вескими основаниями:

(1) Правильность и объективность помогут нам снискать Божье благословение. Чтобы продлить свои дни и процветать, есть только один путь — быть честным и справедливым во всех делах. Честность — лучшая политика.

(2) Обман и несправедливость навлекут на нас Божье проклятие (ст. 16). Не только сама по себе неправда, но и всякий делающий неправду мерзок пред Господом. Как жалок тот человек, которого гнушается его Создатель! О том, как ненавистно Господу всякое искусство обмана, неоднократно отмечал Соломон (Притч 11:1; 20:10,23); и апостолы говорят нам, что Господь — мститель за все это, то есть за хитрость и надувательство в любом деле (1Фес 4:6).

II. Закон, касающийся истребления Амалика. Вот — правильный вес и правильная мера: какою мерою Амалик мерил Израилю, такою и Амалику следует отмерить.

1. Здесь надлежит вспомнить, какое зло причинил Амалик Израилю (ст. 17−18). Когда это было сделано в первый раз, прозвучало повеление записать сие (Исх 17:14−16), теперь звучит повеление сохранить в памяти, не ради личной мести (ибо поколение, пострадавшее от амаликитян, уже почило, а ныне живущие и их потомки не могли иметь на этот народ личной обиды), но ради ревности о славе Божьей (на которую покушались амаликитяне) и о престоле Господа, на который Амалик простер свою руку. Поведение амаликитян по отношению к Израилю здесь представлено (1) весьма подлым и вероломным. У них вообще не было повода ссориться с Израилем, и они никоим образом не уведомили — ни манифестом, ни объявлением войны, но напали на израильтян, воспользовавшись своим преимуществом, когда те только вышли из дома рабства и, как могло показаться, собирались лишь принести в пустыне жертву Богу.

(2) Весьма варварским и жестоким: ибо они поразили тех, кто был послабее, кого следовало бы поддержать. Обычно самые трусливые оказываются наиболее жестокими, тогда как обладающий отвагой мужа проявляет сострадание мужа.

(3) Весьма нечестивыми и безбожными: они не боялись Господа. Если бы они имели хоть какое-то благоговение перед величием Бога Израилева, знамение которого видели в облаке, или хоть какой-то страх перед Его гневом, о котором недавно слышали, когда Господь восторжествовал над фараоном, то не отважились бы напасть на Израиля. Пожалуй, в этом крылось основание для столкновения, и оно показало: Бог воспринимает то, что причиняется Его народу, как причиненное Ему Самому, и Он по-особому рассчитается с теми, кто мешает новичкам в религии и (как посланники сатаны) нацеливается на слабых и немощных, либо чтобы отвратить их, либо чтобы потревожить и соблазнить малых сих.

2. Это зло должно быть в надлежащее время отмщено (ст. 19). Когда закончатся войны, которыми израильтяне утвердят свое царство и расширят пределы, им надлежит выйти войной на Амалика, и не просто прогнать его, но истребить, изгладить память Амалика (ст. 19). Господь явил пример Своего терпения в том, что столь долго отсрочивал возмездие, которое давало амаликитянам возможность покаяться; но вот — пример страшного воздаяния, явленный в том, что потомки Амалика много позже уничтожены за зло, причиненное Израилю Божию их предками, дабы весь мир увидел и сказал, что касающийся израильтян касается зеницы ока Его. И приблизительно 400 лет спустя Саул приказал привести сей приговор в исполнение (1Цар 15 гл., но был отвергнут Богом, потому что не преуспел в этом, но пощадил некоторых из сего заклятого народа, пренебрегши не только частными распоряжениями, полученными от Самуила, но и этим общим повелением, данным здесь Моисеем; не может быть, чтобы Саул о нем не знал. Впоследствии амаликитян частично уничтожил Давид, уцелевший же остаток побили сыны Симеоновы в царствование Езекии (1Пар 4:43); ибо, когда судьею выступает Господь, Он победит.